Приземляясь над Нью Йорком, я был уверен, что теперь-то выкупаюсь – июль, жара и огромное водное пространство внизу.
Но остыл моментально, когда приблизился к холодному, черт побери, опять к холодному океану. На огромном пляже рядом с Brighton Beach никто не купался. Сама же Brighton beach – потрясающий «совок» начала ельцинской эпохи; всё на ней на русском и с «одесским» акцентом. О России они там, оказывается, знают все лучше меня…
Вода хоть и омывает Манхэттен со всех сторон, и океан благородно выдувает из под небоскребов тлетворные запахи уличных передвижных закусочных, однако, выхлопные газы от бесконечного потока желтых такси и шумных городских автобусов, двигающихся всегда в одну сторону, все же перехватывают периодически легкие так, что, как рыбе в аквариуме, хочется подняться над сплошной стеной небоскребов и подышать свежим воздухом.
Двинулся к Гудзону на пароходик, чтобы на статую Свободы поближе посмотреть, пересекаю авеню и улицы: 5-я, 34-ая, 21-ая – с названием улиц и авеню американцы явно не стали заморачиваться, только от тесноты небоскребов, которые налезают друг на друга, у меня впервые начала развиваться клаустрофобия – подымаешь глаза и не видать неба, только бетон и стекло. Через несколько недель так захотелось от этого убежать.
Хотя, джаз с панорамой на Центральный парк и стейк с красным вином – это нЕчто…